Верховный Суд Российской Федерации указал, что судебная практика исходит из того, что само по себе обращение кредиторов в суд с заявлением о банкротстве должника, как и наличие просроченной задолженности выше установленного законом порогового значения еще не свидетельствуют о недостаточности у должника имущества. Должник вправе опровергнуть эту презумпцию, а суд отказать во введении процедуры банкротства (пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2024 г. № 40 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона от 29 мая 2024 г. № 107-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон „О несостоятельности (банкротстве)“ и статью 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации»).

Заявитель (вступивший в дело о банкротстве должника спустя пять лет после его возбуждения) указывал, что ни одно из поданных начиная с 2016 года в суд кредиторами заявлений о банкротстве должника не было признано обоснованным ранее октября 2023 г., с заявлением о собственном банкротстве должник не обращался, а первая процедура (наблюдение) не вводилась на протяжении семи лет. Подобную ситуацию нельзя отнести к стандартной и ординарной, применимой к банкротству любого лица.

Не является стандартным в рассматриваемом случае и поведение общества по выкупу с января 2016 года у определенных кредиторов должника их требований, еще не подтвержденных соответствующими судебными актами, то есть не раскрытых публично перед кредиторским сообществом должника, к последнему на значительную сумму (порядка миллиарда рублей), и затем длительное время не предъявляемых должнику. Вышеизложенная нестандартная ситуация может свидетельствовать о том, что у должника и работающего с ним во взаимосвязи общества существовал определенный план выхода из кризиса, который на протяжении семи лет не был доведен публично до всех кредиторов, но методично реализовывался на практике, создавая видимость отсутствия признаков объективного банкротства должника, но очевидно, не сработал.

Поскольку процедура наблюдения не вводилась на протяжении столь длительного времени, то формальный выкуп обществом не просуженных первоначальными кредиторами (цедентами) требований до или после возбуждения дела о банкротстве должника, но задолго до введения в отношении него банкротной процедуры, а также не предъявление данных требований последнему продолжительное время после приобретения, могло быть направлено на создание иллюзии финансового благополучия должника, а, следовательно, поскольку план выхода из кризиса не сработал, требует от общества пояснений и может свидетельствовать о скрытом компенсационном финансировании должника.

Таким образом, речь может идти о создании видимости того, что возбуждение дела о банкротстве не обусловлено ситуацией имущественного кризиса, о реализации скрытого плана выхода из него и ситуации, когда требование подлежит понижению, если этот план не удалось реализовать. В соответствии с пунктом 3 4 Обзора по субординации именно на обществе лежит обязанность по раскрытию информации и устранению разумных сомнений иных кредиторов должника относительно того, являлось ли предоставленное им финансирование компенсационным.

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации №307-ЭС19-24552 (11) от 8 июля 2025 г.